Летом 1971 года президента США Ричарда Никсона очень беспокоило то, что после кризиса 1969-70-х годов экономика страны не слишком быстро приходит в себя и что такие темпы могут поставить под угрозу победу Никсона на выборах 1972 года. Более того, мир тогда использовал Бреттон-Вудскую золотовалютную систему, а запасы драгоценного металла у Соединенных Штатов иссякали. Это было тревожным звоночком для финансовых рынков. Пытаясь подстегнуть рост экономики, Федеральная резервная система выпускала слишком много долларов. В итоге, что вполне логично, другие государства стали избавляться от теряющих ценность долларов и скупали на них американское золото.
К несчастью, Никсона ввел в заблуждение министр финансов Джон Конналли и посоветовал ему «закрыть золотое окошко». Таким образом система золотого стандарта была свернута полностью, а доллар стал терять в ценности как никогда ранее. Изначально задумывалось, что такая ситуация породит торговый профицит, а значит и процветание, благодаря которым действующий президент будет переизбран. Никсон действительно пошел на второй срок, но запомнился он лишь длинными очередями на автозаправках, инфляцией и стагнацией экономики. Страна переживала один из самых глубоких кризисов со времен Великой депрессии, и в итоге Никсон был вынужден уйти в отставку. Джимми Картер придерживался похожих взглядов на регулирование экономики. В общем и целом, ни он, ни Никсон в экономическом плане особыми талантами не блистали.
В 1987 министр финансов Джеймс Бейкер продвигал идею ослабленного доллара, — верно, — чтобы продавать больше американских товаров за рубежом и «восполнить торговый дефицит». В октябре того же года он предложил Германии: «Либо повысьте уровень инфляции немецкой марки, либо мы понизим ценность доллара». В результате он пообещал «понизить доллар», и вместе с протекционистскими мерами Конгресса, которые могли привести к торговой войне, его деятельность спровоцировала чудовищное обрушение рынка ценных бумаг. К счастью, администрация Рейгана одумалась, и впоследствии финансовые рынки смогли оправиться.
К сожалению, в начале 2000-х Соединенные Штаты принялись за старое. Министры финансов при Джордже Буше-младшем полагали, что медленное обесценивание доллара будет стимулировать рост экономики. Ослабление доллара, как это всегда и происходило, привело к буму рынка недвижимости и сырья, ведь, если валюта нестабильна, участники рынка предпочитают вкладывать средства в физические активы. А исход всего этого нам прекрасно известен. Однако Мнучин, нынешний министр финансов, по-видимому, урок истории не усвоил.
Ни Никсон, ни Конналли, ни Мнучин так и не поняли, что деньги не тождественны богатству. Деньги являются всего лишь инструментом измерения стоимости, так же как часы измеряют время, а шкала на весах — массу. Было бы очень затруднительно даже готовить, если бы стандарты измерения чашек и ложек менялись каждый день. То же самое с деньгами: высокая волатильность делает торговлю и инвестиции более рисковым делом, а экономическое развитие из-за этого сбавляет темпы. У денег нет собственной стоимости. Это всего лишь система основанная на доверии. В каком-то смысле деньги — как билет на концерт. Сам по себе билет бесполезен, но он дает право получить реальные услуги.
Обесценивание доллара можно сравнить с тем, как обвешивают в магазинах: платишь за килограмм сыра, а получаешь 900 грамм. Таким же самым образом обесценивание валюты ощущается в более сложных цепочках поставок как в Америке, так и во всем мире. Например, можно заплатить $15 за товар, который должен бы стоить $10. Компаниям необходимо выделять интеллектуальные и материальные ресурсы для того, чтобы понять, как застраховать валюты от колебаний курса, главной угрозы экономического роста.
Протекционизм
А что с торговым дефицитом? Сам по себе он не значит ничего. Америка жила и живет в условиях торгового дефицита бóльшую часть своей истории. Ключевой момент для развития американской экономики, — есть и всегда были, — инвестиции в страну. Благодаря налоговой реформе Дональда Трампа, Соединенные Штаты начинают получать сотни миллиардов долларов.
Одно дело — пересматривать и обновлять условия торговых соглашений (например, Североамериканское соглашение о свободной торговле, NAFTA), совсем другое — отказываться их соблюдать или диктовать собственные условия (к примеру, заставлять компании возвращать все свои мощности на территорию США). Сюда же можно отнести злоупотребление торговым регулированием, как это делается в Китае: там иностранным компаниям ограничивают доступ к китайскому рынку или вынуждают компании отказываться от собственных запатентованных технологий, не говоря уже об открытом воровстве коммерческих тайн посредством взлома компьютерных систем.
Но стремление к переговорам в области торговли должны устранять барьеры, а не возводить их в виде пошлин на импорт или мер, его ограничивающих.
Остальной же мир движется вперед. Япония заключила выгодную сделку по сотрудничеству в сфере торговли с Европейским Союзом. 11 стран-членов Транстихоокеанского партнерства, из которого в прошлом году вышли Соединенные Штаты, планируют учредить новое соглашение, уже без участия США. Обсуждаются также 35 новых двусторонних региональных договоров. Все это станет основой для укрепления экономических связей и увеличения объемов торговли между странами-участниками. Более того, США снова присматриваются к различным возможностям экономического сотрудничества с другими странами.
К счастью, новый налоговый закон поможет привлечь еще бóльшие инвестиции из американских и зарубежных предприятий. Но главное — не отказываться так просто от выгодных финансовых перспектив и доступа к рынкам сбыта.
Прежде всего, необходимо избежать торговой войны типа той, что была в 30-х годах. В 1929 году новоявленный президент Герберт Гувер посчитал, что новые пошлины на импорт продовольствия помогут бедствующим американским фермерам. Их деятельности огромный ущерб наносил низкий уровень цен на сырье, а обусловлен он был избытком продукции. К моменту, когда соответствующие законы уже прошли через законотворческий конвейер, Конгресс успел обложить огромными налогами тысячи товаров. В результате этого началась торговая война, и разразилась Великая депрессия.
Перевод Антона Бундина
