Без дополнительных доходов Pemex скоро не сможет обслуживать свой долг и платить налоги. Это вынудило правительство Мексики отменить в 2016 году монополию на добычу нефти, действовавшую более 80 лет, и позвать в страну иностранных производителей.
Начиная с 2016 года Мексика и Бразилия провели уже несколько аукционов по продаже прав на участки шельфа. Первые были не очень успешными.
Восстановление цен на нефть и облегчение лицензионных условий разогрело интерес со стороны крупнейших нефтяных гигантов. В октябре 2017 года консорциум, в который вошли ExxonMobil, Shell, Total, BP, Statoil и еще ряд компаний, заплатил правительству Бразилии первоначальный взнос в размере $1,8 млрд. А более $100 млрд страна получит в виде роялти за период действия соглашения.
Еще одним фактором в пользу добычи на шельфе стало резкое падение стоимости услуг занимающихся бурением нефтесервисных компаний.
Когда в начале 2000-х власти Бразилии решили отдать гигантские запасы нефти под морским дном госкомпании, Petrobras начала тотальную скупку имеющихся мощностей по бурению на шельфе. В 2013 году законтрактовала 81 буровую платформу, став крупнейшим заказчиком в мире. Это привело к дефициту, росту стоимости услуг и крайне неэффективному расходованию средств. Когда у бразильского монополиста кончились деньги, многие контракты были разорваны, десятки дорогостоящих платформ оказались без работы. Ставки аренды снизились в разы в условиях жесткой конкуренции.
Например, в октябре 2017 года лидер отрасли американская компания Transocean при продлении контракта на работу одного из лучших судов для глубоководного бурения Deepwater Invictus снизила стоимость фрахта с $592 000 до $145 000 в день (предыдущий контракт был заключен в 2014 году). Цены на оборудование, логистику, инженерные услуги подешевели на 30–50%. По оценкам Transocean, точка безубыточности для крупных проектов на шельфе сместилась с $91 за баррель в 2014 году всего до $46 сейчас.
Шельфовые проекты уже окупаемы с запасом, а стоимость бурения и всех работ по первоначальному обустройству инфраструктуры остается минимальной. Особенность глубоководных проектов в том, что они требуют значительных расходов на старте, а после ввода месторождения в эксплуатацию позволяют длительное время вести нефтедобычу с минимальными операционными издержками.
В 2018 году потребители нефти в развитых странах останутся в выигрышном положении благодаря подготовке к работе новых проектов на шельфе. При этом дополнительные баррели поставят на рынок западные мейджоры, а не монополии, подчиняющиеся правительствам стран с не самым предсказуемым режимом. Для транснациональных нефтяных корпораций диапазон цен $50–60 за баррель также максимально комфортный.
Отрасль offshore drillers, представленная в основном частными американскими и европейскими компаниями, пережила многолетний инвестиционный голод практически без какой-либо господдержки, крупнейшие компании в отрасли Transocean и Ensco провели поглощения более слабых конкурентов и сохраняют запас прочности, позволяющий нормально работать в условиях столь низких тарифов.
Если вспомнить Россию, то сложная геополитическая обстановка оставляет немного возможностей российским нефтяникам поучаствовать в интересных зарубежных шельфовых проектах и привлечь нефтесервисные компании к работе на российском шельфе с минимальными издержками. Интерес к шельфовым проектам в Латинской Америке проявил лишь «Лукойл», купивший права на один из участков мексиканского шельфа в июне 2017 года.
В ближайшие годы расклад сил в мировой нефтяной отрасли, скорее всего, не изменится. Дополнительные баррели с шельфа пойдут на удовлетворение постоянно растущего спроса на нефть. Но в случае нового глобального кризиса конкуренция между производителями может оказаться еще более острой, чем в 2015–2016 годах. Инвесторам нужно быть к этому готовыми.
